v. И так далее – А. Ра (ша)

В этой дикой Норвегии горы, озёра и фьорды
как в рекламных буклетах, и правда – здесь врать неприлично;
десять разных названий для ветра, а может и больше
(для дождя, может, меньше, но он всё равно поливает).

В этой дикой Норвегии солнце садиться не хочет,
до последнего будет бродить над седым горизонтом,
а когда сил не хватит, то плюхнется в синюю лужу,
и до новой весны его будет поднять нереально.

В этой дикой Норвегии овцы живут на свободе,
относительной, правда, поскольку же нет абсолютной;
иногда их, свободных, приходится всё-таки резать,
чтобы было что кушать свободным (по праздникам) людям.

В этой дикой Норвегии сладкую любят селёдку
и солёное масло, и мясо с брусничным вареньем.
А по пятницам пьют, чтобы было о чём-то не вспомнить,
а потом узнавать и над этим по-детски смеяться.

В этой дикой Норвегии «секс» – это два плюс четыре,
в смысле «шесть», а вы что-то другое успели подумать?
А «пирожное» – «кака», такие простые ребята.
А «работа» – ну это я даже сказать вам стесняюсь.

В этой дикой Норвегии – дикие-дикие люди,
что ночами сидят у компьютера, словно больные,
двумя пальцами тычут по клавишам русские буквы,
предпочтительно в рифму, но им не всегда удаётся.

14.05.2010

Пепел Исландии

Пепел Исландии – кто мог подумать, что он такой тяжеленный, зараза,
нас, словно бабочек ради прикола, прочно к земле присобачил, как сглазил,
ноги стреножил и крылья стрекрылил, к стенке поставил и там же размазал –
пепел Клааса и то благородней, не говоря уж о пепле алмаза.

Нам отольются исландские саги, Старшая Эдда и Младшая тоже,
эта романтика Тора и Одина, ветром надутая по невозможно,
гейзеры-шмейзеры, чтобы им пусто, мир удивительный и отмороженный…
…и наблюдать, как их пеплом заносит – наши смешные и глупые рожи.

16.04.2010

Лапландия

Солнце не хочет садиться и бродит по снегу,
в рыхлые пролежни очень легко провалиться.
Сани уж поданы, впору готовить телегу
или гадать по чужим, неразбуженным лицам.

Добрые люди, скажите!.. А может, и злые;
честное слово дороже, чем пара нечестных.
Здесь тишина упирается в скрип сухожилий,
слишком светло и просторно, уж лучше бы тесно.

Я вас не слышу – кричите, пожалуйста, громче;
если не будет никак, то не будет и плохо?
…То ли полярные, белые в крапинку, ночи,
то ли засвечена пленка – и прошлое сдохло.

14.05.2012

ветер, дождь и так далее

нищие спят и во сне говорят не по-русски
дальние страны и странные дали лелея
пьют из фонтанов и бродят по улочкам узким
тили фальстафы джульетты пьеро лорелеи
ветер словами играет беспечно в рулетку
красное чёрное пляшет зеро от стендаля
дождь утомительно плачет в чужую жилетку
волны и чайки и скоро вставать и так далее

30.05.2010

в триполи во поле

в триполи во поле хоть в мелитополе
да в симферополе и севастополе
глазками хлопали ножками топали
из крепдешина ли шили и штопали
из магазина ли из конотопа ли
с воплем машины шикарные стопали
возле акрополя там где три тополя
выпили каждый по двести по сто по ли-
тру
поутру

04.07.2010

Турецкие мотивы

1. Обед по-турецки

На турецкой земле, у турецкой воды,
от дождя убежав под навес,
в тишине у окна одиноким седым
некрасавцем сижу в second best
ресторане, где сумрак и запах еды,
появившейся чудом на свет
из турецкой земли, из турецкой воды,
чтобы именно мне на обед
поступить в этот день (для неё – роковой,
для меня же – обычный вполне),
чтобы перед «быть рыбой, вином и травой»
получить незаметное «не».
Их ничтожная жизнь продолжает мой день –
в сытом теле изысканный дух –
по турецкой земле, по турецкой воде
я смертельно довольный иду.

2. Вечер на рейде

Над Босфором тучи ходят споро,
отражают стадо кораблей.
Чтоб проверить, ли остался порох,
мне стаканчик ракии налей.

Как слеза турецкого народа,
она так прозрачна и горька,
что в нее войдешь, не зная брода –
и на турков смотришь свысока.

Кто же знал, что есть секрет невинный,
для умельцев попросту смешной:
разведешь водой наполовину –
расцветет молочной белизной,

растворится пламенная горечь,
как аванс, что спрятать не сумел,
или как сосед, Семен Егорыч,
когда дашь ему на опохмел.

И плывешь, как роза по Дунаю,
и летишь, как птица над Днепром,
как ответ, которого не знаешь,
в споре зла с нечаянным добром.

…День погас, как лампа Аладдина,
джинна нет, и ракия – уже…
Остается песней лебединой
голубое блюдце с бломанже.

Над Босфором пыли не бывает,
и слезами горю не помочь.
На неровно дышущем трамвае
уезжаю в каменную ночь.

28.10.2010

Из бедуинской лирики

Скучают звезды, глядя на пустыню,
Верблюды спят, штурвалы опустив,
Погас огонь, и ветер тихо стынет,
Как будто мясо, снятое с кости.

Пески скрипят зубами от изжоги,
Прося у сна безумия воды.
Уводят прочь следы усталых оргий,
И в тишину ползет тяжелый дым.

В моем шатре бессовестная полночь
Раздвинет снова грани бытия.
Закрыть глаза и ждать, когда на помощь
Придет без слов божественное Я.

08.03.2011

Провинциальные картинки

Сидит мыслитель под забором,
постигший сущность бытия
и закусивший помидором;
поют сирены детским хором
и соблазняют жен мужья

чужие, собственные – тоже,
но им, гагарам, не дано
другого, кроме как по роже;
к немалой радости прохожих
лежит собачее говно

беспечно на проезжей части,
вот-вот сомнут его в вельвет
колёса судьбоносной страсти;
бредёт очкарик, всех очкастей,
ему плевать на красный свет,

да и на белый, если честно;
бабулька разевает рот,
набитый допотопной песней,
её не слышно, хоть ты тресни,
а ей-то что? она – поёт

21.03.2011

Лекарь и пекарь

Лекарь и пекарь сидели на лавке.
Лекарь в кальсонах, а пекарь в плавках.
Они говорили про канта и гегеля
И что лучше, франция или бельгия.

Про канта с гегелем получилось у них не очень,
Наверное потому, что дело шло к ночи.
А про францию с бельгией разговор вышел исключительный,
Может, каждый хотел стать географическим учителем.

Во франции вот равель, берлиоз и рамо,
А в бельгии всего один – зато какой – адамо.
Там импрессионисты, кубисты и прочие, кто ж говорит,
Зато сям самый великий и ужасный магритт.

В литературе тоже не все так просто,
Хоть бери и выстраивай их всех по росту.
С одной стороны бальзак, флобер и гюго,
А с другой сименон, метерлинк, де костер, такое вот о-го-го!

У этих сыр и вино, луковый суп и устрицы,
Картофельный фри и рестораны на улице,
А у тех картофельный фри и тоже красиво,
И к тому шоколад, бельгийские вафли и самое лучшее пиво.

А во франции такие женщины,
Которые и не снились американской военщине.
Но бельгийские женщины, нечего тут прибедняться,
Американской военщине тоже ночами не снятся.

Тут как раз к лавке, легки на помине,
Подошли сразу двадцать четыре фемины.
Не французские, конечно, и не бельгийские, но красивые,
Из тех, что по ночам гуляют жилмассивами.

И пекарь тут обрадовался, что он в плавках,
Ведь в них все такое рельефное, как на прилавке.
А лекарь слегка расстроился из-за кальсонов
И решил, что пора уходить, поскольку он сонный.

Но все двадцать четыре красавицы
Так уставились на лекаря, что он готов был расплавиться
И решил – это он потому им так нужен,
Что они смотрят прямо в его глубокую душу, и даже глубже.

Но мудрый пекарь понял, что дело именно в одежде,
И что у него в его плавках нет никакой надежды,
Как в песне на музыку композитора пахмутовой,
Ведь в кальсонах всегда калитка распахнутая.

И остался он на лавке сидеть в полном одиночестве,
Вспоминая, как лекаря зовут по имени-отчеству
И почему все-таки франция круче бельгии
И чем все-таки кант отличается от гегеля.

06.05.2011

На пути к чёрной дыре

Уже кривляется пространство.
Кому-то больно и смешно,
другим тепло и сыто – но
такие только для контраста
нужны (а может, и не очень)
пространству замкнутых кривых,
упрямству пьяной тетивы
и недовольству многоточий…
Нежданной местью динозавра
бурчит космическое брю,
хохочет крышками кастрюль
и предвкушает плотный завтрак.
Вот чашка кофе, и вторая;
густая горечь черноты,
и с ней уже пора на «ты» –
в преддверье рада или ая.

08.12.2011

Наверное, один из признаков старческого маразма – это ощущение собственной мудрости.

Или ее забвение?

анакондовые реки

анакондовые реки, потревоженные топи
терракотовые крыши навсегда дождём и ветром
перепутанные правды, избалованные дети
одинокие фигурки напрокат в калейдоскопе
неоплаченные штрафы в перспективе первым блином
неоплаканные числа с большеглазыми нулями
перепитые бутылки в коридоре штабелями
перепуганные куклы, сотворённые из глины
уничтоженные файлы, недотянутые треки
зашифрованные крики, оцифрованные песни
возвращённые на место, наконец когда без если
в перепачканные руки, в анакондовые реки

02.03.2010

витрина

шляпы перчатки повинные головы
голые руки пески страусиные
страждущих глаз неподвижное олово
облако красное облако синее
звонких пощечин избитая истина
снова словами как пальцами грязными
кажется ткнешь в упоении – и стена
вдруг разлетится плевками алмазными

20.10.2010

Туапсе

В Туапсе хорошо, в Туапсе три рубля –
Это больше, чем сотня в столице, и
Там живут налегке, там живут веселясь,
Несмотря на проблемы с полицией.

В Туапсе не спешат. В Туапсе, говорят,
В сутках сорок часов или более,
И суббота бывает неделю подряд,
А не то, что у вас в метрополии.

В Туапсе – не весна, в Туапсе – Туапсе,
А не ваша Москва или Токио.
У девчонок – Мальвина под юбкой-плиссе,
А в штанах у мальчишек – Пиноккио.

В Туапсе – благодать, в Туапсе – дать и взять
(По зубам и реванш). Тем не менее,
Я хочу в Туапсе, чтоб опять и опять
Уезжать из него с наслаждением.

23.03.2011

Почему Туапсе? Зачем Туапсе? Понятия не имею.

Кызылдуп

Узурныш сосельбек хермансы,
Топтурма зарабай шурмангуп.
Издракил доберма колбасы –
Засыран, задыхан кызылдуп.

22.02.2011

Дождь вдвоем

Дождь вдвоём, бутылка водки
на площадке под грибком.
Неуверенной походкой
по осколкам босиком.

Пузыри ползут по лужам,
заливаются глаза.
На скамейке дремлет ужас.
Вдалеке гудит вокзал.

Я ещё пройдусь немножко,
может с кем-то разберусь.
Плачет пьяная гармошка.
Ночь спускается на США.

08.09.2011

корни камней

и у камня бывают корни
бьешь ногой, а он ни с места
намертво впился в последний вторник
и в глаза бельмом асбеста
в лобные пазухи кислой ртутью
в сон затянутых артерий
до посинения бьешь и крутишь
как звонок в чужие двери

18.06.2011

полулуние

Как неожиданно уныл
остывший вечер –
висит над домом пол-луны
в пятнадцать свечек –
в бумагу тычется перо
слепым котенком –
безумец бродит с топором
в чужих потемках –

стена бросается к стене
«сестрица, здравствуй!» –
сползает полночь по спине
томатной пастой –
дрожит замерзшая земля,
не зная боли –
и напевает тру-ля-ля
беспечный голем

13.07.2011

Пройтись перед сном

Крошки в глаза набились – сухим пайком;
вечер – и тот вчерашний, заветренный.
Это одним – тоска, а другим – покой,
просто дышать – без слов – километрами,
мерять шагами тощие унции,
делая вид, что жизнь не окончена.
Время бежит собакой – волнуется,
дальше от дома – ближе к обочине.

31.07.2011

Вот иногда думаешь: что б такого написать? – и забрасываешь наугад слово, почти всегда случайное, и начинаешь лениво прислушиваться, не клюнет ли. Подергиваешь–потягиваешь, что там к нему прицепилось? Можно даже губами шевелить, по языку прокатывать (было бы что), главное – глаза не закрывать: заснешь. Что, впрочем, тоже неплохо.

K ***

…Представь: зима, и хнычут в подворотнях
Невидимые детские коты,
Замученные бременем икоты.
А небеса бескровны и пусты,
И ветер шастает в одном исподнем,

Вздымая многочисленные трубы,
Врываясь шелестением страниц
В одежды вечных странников и странниц;
Непризнающий святости границ –
Что он Гекубе? Что ему Гекуба?

Вот так и я. Позавтракаю, выйду,
Поёжившись, на улицу; потом
Спущусь в метро, пропахнувшее потом
И тяжестью несбывшихся истом,
И где порой смотреть на лица стыдно,

Зато тепло, а ветер прост и ясен,
Как третий слив домашнего вина.
Горя огнями, движется лавина –
Возможно, это новая весна
Приходит. И уходит восвояси.

А я стою крючочком на бумаге,
И ты представь: душе покоя нет,
Ещё немного – и она воспрянет
Безудержным узором на стене;
Что мне она? И что я ей, мой ангел?

Ну не сердись! Я нынче невозможен,
И ветер бродит в глупой голове,
И рвутся корни в каждом третьем слове,
Калеча недописанный ответ
И смыслы жизни зло и тщетно множа.

18.11.2013

Посмотри

Посмотри, уже корчится вечер
под дрожащим огнем мотылька.
Теплый воздух наварист и гречнев
в неподвижном белке молока.
Бьют секунды шагами в подъезде,
убывая в пустой темноте,
и на скрещенных пальцах созвездий
прорезаются души когтей.

26.04.2014

Коралловые рифмы

Закрыв глаза, считай до ста –
считай, что лет, что ночь упала,
как пыльный занавес холста,
на море северных кораллов,
где бродят стаи беглых рыб,
и в каждом блике гаснет небо –
ты видишь всё, глаза закрыв;
меняем занавес на невод –
и тонны вечной немоты
вопьются в ночь, вольются в горло
свинцом – горячим, словно стыд,
и неразборчивым, как голод –
и можно жить без лишних слов,
ушедших молча на свободу,
лежать – пока не рассвело –
прижавшись телом к небосводу,
и слушать, как ласкает сны,
секунды бережно чеканя,
живое чудо тишины
на расстоянии дыханья.
Считай, пожалуйста, до ста
дурацких тысяч, миллионов,
пока не станет немота
одним глубинным мокрым стоном,
который должен разорвать
тугую цепь чужих историй
и превратить мои слова
в кораллы северного моря.

04.11.2014

За снегом снег

За снегом снег, бесплотный и глухой,
собой заполнил долгие пустоты,
как липкий мед – раздолбанные соты,
где пахнет табаком и требухой
земное тело вынужденных слов,
в которых нет ни правды, ни обмана,
где прошлое становится туманом,
а имя превращается в число,
в одно из тех, что есть, и тех, что несть,
в гирлянды слез, развешанных на лицах –
и бесконечно хочется молиться,
но всех молитв, увы, не перечесть.
Цепочки снов – следы чужих подошв –
дрожит рука раскрашенного бога,
за поворотом прячется дорога,
за снегом – снег. За снегом снег. И дождь.

14.01.2017

Умирать, конечно, нужно в пьяном виде. По крайней мере, это редкий шанс не опасаться похмелья.

трын

а вдоль дороги трын-трава
и мимо мчащие машины
в которых битые мужчины
стремятся тщетно оторвать
крутя путёвой головой
слова от спрятанного смысла
вначале был а после смылся
вернулся утром сам не свой
не твой не мой не пей ничей
нельзя кормить дразнить и трогать –
и бьётся в петлях трын-дорога,
и плачет пламя (по свече)

13.10.2017

Никогда не жалел, что родился слишком поздно. Всегда – что слишком рано.

Пора

пробормотав кое-как извинения
перебираюсь ступенькой повыше
чтобы смотреть до головокружения
на утонувшие в серости крыши
на растворённые в утренней сырости
тени домов и дорожные скатерти
крыльям пора уж наверное вырасти
и унести меня к чёртовой матери

03.02.2010

о самопознании

слуга бесчисленных господ –
куда там косте из бергамо –
печальный рыцарь инстаграма,
исколесив и вдоль и по,
я еду в третий армавир,
четвертый рим, шестой саратов,
в желудке фотоаппарата
вспухает новый дивный мир;
кряхтит и чавкает затвор
неугомонного циклопа,
рука бойца ласкает кнопку,
как не ласкала никого.
стучат колеса в дверь купе,
кто там кто тут чего же боле –
ищи меня как ветра в поле
в двадцать четвертом сан-тропе,
в сто тридцать пятом сен-реми,
ищи меня – и я найдется
на дне бездонного колодца,
укрытом прежними людьми
от настоящей пустоты,
от всеневидящего ока,
где штиль избыточно высокий
и я меняется на ты.
04.08.2020, 22.09.2020

Возвращение

Рюкзак и зонт – сума и посох.
Добудешь свет, захлопнешь дверь
и, выдыхая гулкий воздух,
сдерёшь с подошв земную твердь.
Пройдешь дождем по коридору,
роняя мокрые следы,
в которых сумрачно и гордо
зияет чудо черных дыр,
и выйдешь в свет окна напротив,
как будто в кашу с молоком
и желтый сыр на бутерброде
как богом данный птичий корм.
И в сытой мудрости покоя
скользнешь легко, как на коньках,
туда, где тишь и все такое,
и небо в рюмке коньяка
ушло на дно.
Чем ближе к ночи,
тем жарче дальние огни
и тем бессвязнее бормочешь,
гадая по ладоням книг.
И пляшут буквы черной сворой,
и чай невыпитый остыл,
и занавес, как голос, сорван
с немилосердной наготы.
Летит мгновение вдогонку
за счастьем стоптанных подков –
и стук часов, пустой и звонкий,
как будто гвозди молотком.

10.06.2015

Или вот еще хорошее название: «Я б хотел проснуться и заснуть».