Краткое содержание: я и всё остальное.
немного запутанно, немного затянуто. 79
Эсхато-ложная память
в глухом переулке, как будто во сне,
где темным пунктиром дома обозначены,
чужими шагами в слепой тишине
отмеряны, загнаны, нагнаны, схвачены
ужалены холодом пышущих рук
когда появляется чувство пьянящее
что прошлое вспыхнет небудущим вдруг
и что настоящее – ненастоящее
бессмысленной станет любая вина
застынут слова захлебнутся рыдания
испуганной кошкой метнется луна
за край небосвода за грань мироздания
26.11.09
вжавшись спиной в стену
вжавшись спиной в стену
ещё немного – и треснет
первая или вторая
переделать бы сцену
где верящим “мест нет”
в одиночестве рая
падая вдруг на колени –
что с того что мужчина –
перед миром беспечным
и ползая по ступеням
изобретаю причины
зачем нужно жить вечно
10.01.2010
Астихсия
мечтая быть застигнутым за стыдным
нанизываю буквы на монисто
невыстраданным – значит, ненасытным
бездонным вожделеньем букиниста
букмекера букмейкера садиста
садовника в пустынном месте скрытном
где каждая строфа терниста
где каждая строка тениста
под пыткой выдавать нелюбопытным
свои изнеможденные стихи
так из немого вырывают звуки
с пристрастием шипящих и глухих
и отпускают на свободу все грехи
испытанное средство против скуки
03.01.2010
Оказывается, если начинать пассеровать лук в неразогретом масле, он получается совершенно восхитительным. Кто бы мог подумать?
Наверняка в этом есть глубокий философский смысл.
Счастливая песенка
забросить всё ко всем чертям
земное-неземное
и пусть с утра прекрасно пьян
но всё моё – со мною
заёмное забытое
и собственное что-то
бутылка недопитая
и больше неохота
налево шаг направо шаг
побегом не считаю
ведь слева враг и справа враг
а между – запятая
назад нельзя вперёд смешно
ведь все туда и ходят…
из глаза своего бревно
достать и сесть подумать
и вдруг увидеть что вокруг
весна на всю округу
и слева друг и справа друг
а главное – подруга
такой толпой хороших лю
пойдём куда угодно
кричать ”ура” кричать ”люблю”
и знать что все свободны
и знать что всё получится
и знать что жизнь прекрасна
плевать что скоро кончится
была – и не напрасно
26.01.2010
Твоя изнеженная совесть
твоя изнеженная совесть
заражена голубокровием
недоброкачественным т.е.
таким чем дальше тем херовее
тебя комфортным антуражем
приговорила на заклание
опутала как на продажу
клубком горячих нежеланий
самосжирающих терзаний
вечноживых ограничений
страстеподобных наказаний
неутолимых и ничейных
а вот поди ж
08.02.2010
Ночная молитва
Пусть смешно, пусть неумно – верю.
Что ещё остается, если
чьи-то хлопают ночью двери,
”Love me tender” воркует Пресли
пятьдесят лет и даже с лишним,
а всё тот же бездонный голос,
словно мёдом покрыт гречишным,
чтоб не дай Бог не раскололось
от восторга её сердечко.
И ближайший фонарь надрывно
раз за разом дает осечку,
то ль подмигивает призывно,
то ль икает от холодрыги.
Может, плюнуть на предрассудки
и на ножке одной попрыгать,
чтобы кончились эти сутки
веселее, чем начинались?
Как подарок на день рожденья,
немудрёный такой катализ
ускоряет сердцебиенье,
и к себе забывая жалость,
лишь прошу, при любой потере,
чтобы всё-таки продолжалось
то, во что я смертельно верю.
25.02.2010
в этой плачущей книге
в этой плачущей книге о забытых собаках
что мы пишем упрямо на заезженных стеклах
вместо букв человечки в не по росту рубахах
ускользают от пальцев подозрительно теплых
убегают неловко из написанных строчек
чтобы всласть наиграться на залитых дорожках
а потом поселиться там где ключик-замочек
в наших крохотных книжках о собаках и кошках
13.03.2010
Вот тоже вдруг вспомнилось. Когда–то много лет назад я любил читать газеты, и их тогда было (а интернета – нет). А еще я тогда любил day dreams, когда проваливаешься на несколько мгновений в другую реальность (мало ли что мы любили когда–то много лет назад). И частенько в таком состоянии я «читал» газеты, узнавая там разные интересные новости – может быть, мое видение мира отчасти под их влиянием и сформировалось?
всё хорошо
если первые замертво падают в стылые лужи
забывая о целях и смыслах смешного пути
если лучшие яблоки корчатся в небе от стужи
по-английски стараясь из этого мира уйти
если руки вторых не умеют хвататься за горло
и по клавишам прыгают точно в снегу воробьи
если вдруг вместо музыки в уши вонзаются сверла
чтоб с завидным упорством опять проиграть все бои
если третьи не знают четвертых четвертые пятых
проходя сквозь друг друга цепляясь ногами о взгляд
как проходит зима сквозь весну на постелях измятых
говорят все проходит наверное пусть говорят
если плачут за стенкой без звука без света без счету
поздним вечером ночью под утро пропел петушок
значит есть ещё кто-то живой значит есть ещё что-то
значит всё ещё будет не плачьте ведь всё хорошо
14.03.2010
длинными строчками
Я сегодня писать буду самыми длинными строчками,
чтоб успеть разбежаться и, может быть, всё-таки прыгнуть
через пропасть, как через распутицу с вешними сточными,
чтобы руки раскинуть, ногами бессмысленно дрыгать
и лететь, задыхаясь от неповторимого знания,
что уже невозможно вернуться и даже на месте,
забывая где кинул соломку как умный заранее,
что готовил ночами из мыслей под сто или двести.
Оттолкнуться сильнее и резче от самого страшного,
к чёрту боль, её нет, это только по нервам сигналы,
и не надо уже никогда сомневаться и спрашивать,
оттолкнулся – и к свету туда где всё ясно где нет больше чисел где есть только выше и дальше
куда бы ни падал
18.03.2010
Дни, когда ничего не написал, не уходят в никуда. Они откладываются в темное место и со временем превращаются в перегной, из которого – возможно – когда–нибудь что–нибудь вырастет. И чем больше таких пустых дней, тем толще перегной.
Того и гляди, сам там поместишься.
умирать в пионеры
умирать – это как вступать в пионеры
по весеннему льду
у зеркала
чуть-чуть – и не примут и не дойдешь и не отразишься и все будут там а ты – нет
но всех принимают
рано или поздно
24.03.2010
не отвертеться
уже написан вертер
уже прочитан поттер
мы брошены на ветер
в исходном пре-исподнем
последними словами
и больше не осталось
бессловно разеваем
беззубую усталость
послушно отпуская
себя на самосвалку
короткая такая
а всё же очень жалко
06.04.2010
три по четыре
(из ответов на ответы)
как страшно просыпаться среди ночи
от выспренного слова «никогда»
и корчишься от боли и стыда
за то что губы сами шепчут «отче…»
***
давай смеяться отраженным светом
бродить по дебрям брошенного сада
и если жизнь не сходится с ответом
и если смысла нет – то и не надо
***
и все как будто только так и можно
и жизнь идет как дождь закрыв глаза
всегда вперед пусть кажется назад
и если даже это очень сложно
23.04.2010
на спине
на спине – и в белый потолок
холодно, стерильно, неуютно
стрелки, по которым скок да скок
прыгают секундами минуты,
частокол неумолимых не
как противовес игре без правил,
свет в туннеле, блики на стене
кто-то поцелуями расставил –
так ли важно все это понять
что с того, что понял – если даже –
что-то про последнюю печать
собственность на мысли тоже кража –
и несешься с ней куда глаза
как дурак с неписаною торбой
и кричишь «иначе жить нельзя»
чуть не умирая от восторга
бьешься в двери больно как сейчас
и на всех проклятые печати
и чужих испуганных гримас
от своих уже не отличаешь
ведь за каждой дверью тот же я
есть ли в этом мире что-то кроме
грубой ниткой сшитые края
рваных взглядов брошенных нескромно
стягивают горло как петля
гасят слов безудержную рвоту
скомканных улыбок вензеля
с истины сдирают позолоту
вот она нагая и кровит
все-таки немыслимо прекрасна…
знаю! настоящий алфавит –
не для звуков гласных и негласных
а для нас! где буква знает всё
о тебе – и сам ты будешь ею –
пусть же кто-нибудь произнесёт
слово что чем дальше тем длиннее
в приступе всесилия во сне
буквы ни одной не пропуская
если есть спасенье – только всем
если правда есть – то лишь такая
и на человечьем языке
можно будет жить вечнометражно –
…слишком белый свет на потолке
отчего так тихо и нестрашно?..
28.04.2010, 16.03.2019
Полное разложение
Я лежу разложенный по полочкам
на кушетке психоаналитика,
чувствую себя не то, что сволочью,
но весьма достойным всякой критики.
Аналитик говорит мне разное
(у неё глаза такие серые)
все мотивы, чистые и грязные,
ловко раскрывает и уверенно.
Вот лежу себе и тихо думаю
(лучше бы раскрыла мне объятия):
надо бы всю эту ерунду мою
как-нибудь пристроить обязательно –
жаль ведь этой резкости застенчивой,
детских страхов, лёгкой нелюдимости;
вроде бы стыдиться тут и нечего:
ни самовлюбляний, ни судимостей.
Что ли завещать их только избранным,
чтобы избежать столпотворения –
не звучит ли это слишком выспренно?
(нет, она сейчас не в настроении)
Или – как положено у доноров –
пусть берёт любой, кому приспичило,
буду вечно виться чёрным вороном,
воскрешённым – типа обналиченным,
так и не прочитанным посланием,
левой опенсорсной демо-гогией,
агнцем, готовым на заклание…
(значит, послезавтра, в семь, у Гоголя)
18.04.2010
Что-то такое
Мы вышли ночью, сон не в руку
(о этот сон! о нём потом),
лишь кот отчаянно мяукал,
забившись где-то в переулке
под можжевеловым кустом,
и в темноте без провожатых,
как будто капли на стекле,
прозрачнооки и поддаты,
мы медленно ползли куда-то
по неизведанной земле.
Нас было пять, а может – восемь
(пять – это пальцев на руке),
горели звёзды вдалеке,
подкрадывалась тихо осень,
а мы беспечно, налегке,
оставив всех, кого любили,
на эти сколько-то минут
в надежде, что не упрекнут,
когда вернёмся, или – или
(упреки – как дамоклов кнут),
так и дошли до перекрёстка,
где светофорные глаза
в глаза глядели слишком жестко,
как на обкуренных подростков
и как ногой по тормозам.
Была прогулка как прогулка,
пора домой – и ничего,
что сердце бьётся как-то гулко
и сзади вместо переулка
одно сплошное статус кво,
ведь все пути ведут обратно,
энд ви шел гоу эназе вэй,
и чем длиннее, тем приятней
(я о дороге, вам понятно?)
и чем приятней, тем длинней.
И с каждым новым поворотом
всё меньше оставалось нас;
чем продолжительней экстаз,
тем безнадёжнее остроты
и тем стремительней рассказ.
Всё та же ночь, устали ноги,
как долог недалёкий путь,
ещё чуть-чуть, ещё немного,
а там, глядишь, – привет от бога
и можно будет отдохнуть.
Всегда вперёд, а как иначе –
причинно-следственность творя,
тайком надеясь на удачу
(при этом неудачник плачет)
или хотя бы, что не зря
все эти тёмные аллеи,
невозвращённые долги,
переводные лорелеи,
что всех румяней и белее,
и позабытые враги.
Тик-так транзит мирская слава,
мир загорелся и остыл,
но жизнь безмерно кучерява,
а ночь нежна, как соткилава,
как шелестящая дубрава,
как сон в объятьях пустоты.
20.04.2010
Ничего не случилось
Ничего не случилось плохого и просто ненового,
как всегда кто-то пал – как он думал – за правое дело.
О проигранных битвах слагают поэмы, как головы
победителям в дар, а себе – чтобы дольше болело.
Они пишут о спаленных судьбах с восторженной горечью,
так отчаянно просто, что это последняя почесть –
бросить под ноги славу и встать в автоматную очередь,
безнадежно мечтая остаться хоть в качестве отчеств.
17.05.2010
кошки не верят в чудо
кошки не верят в чудо,
кошки живут конкретно,
но по ночам этюды
черни играют тщетно,
чтобы созданий высших
вызвать на бой без правил –
плач интровертных мышек
им заменяет «браво»
20.06.2010
она лежала на песке
она лежала на песке; худые ноги
прозрачны и отрешены, как будто йоги,
и на коленке – той, что справа – цапцарапка,
а то, что выше – скрыто в розовую тряпку,
из-под нее ползли к пупку мурашки взгляда,
спеша добраться до сосков из шоколада,
но успевая накалякать закорюки,
где на пути попались скрещенные руки,
чтоб с горки съехать и остаться посерёдке
и слушать жилку, что стучит под подбородком…
и было жарко, как бывает лишь в июле,
и грустно, будто понапрасну обманули
21.06.2010
немного запутанно, немного затянуто
запутанные петли так даже интересней
разбитые стаканы к невиданному счастью
испуганные взгляды неслыханные песни
хоть даже не по локоть а только по запястье
и как бы между делом умри потом воскресни
и как бы между словом шальная запятая
найти себе не может достаточного места
и бродит беспризорно неясность нагнетая
как маятник болтаясь andante vivo presto
загадка неотгадка намеренно простая
чем проще тем кошмарней а значит так и надо
протоптанные тропы чужими сапогами
и губы раздираешь дурацкой серенадой
пытаясь расплатиться невзятыми долгами
бесплотными словами зато с доставкой на дом
пустые разговоры как тёмные аллеи
забытые на память оставленные где-то
как первые попытки как город балаклея
хозяева уходят а гости неодеты
,
затянутые петли так даже веселее
12.06.2010, 02.12.2010
Как бы не забыть, что это – лучший изо всех миров?
Их не будет
их не будет. пора привыкать –
безнадёжно, но можно стараться
упиваться враньём аберраций,
укрываться в тени языка,
не метаться и не бунтовать.
это так непристойно непросто,
непростительно и не по росту –
привыкать к тишине, где слова
телефонную трубку согреть
не успеют за долгие годы
драгоценной бессонной свободы –
это больно, как будто в игре
телом к телу и в мыслях ласкать,
поддаваясь соблазну мгновений,
чем болезненней, тем откровенней –
их не будет, пора привыкать.
29.06.2010, 17.03.2019
к теории струн
струны из стройной теории тронешь лениво
все колебания – в сторону и, наудачу,
шило на мыло, а воду на светлое пиво
и, незаметно, анданте – на бодрое виво
виво затем – на виваче, и даже вивачей,
чем собиралась – а что, разве можно иначе?
разве ты можешь размеренно по метроному
так чтобы локтем под дых и линейкой по пальцам
к чёрту все такты приличия мы ведь знакомы
с сотней теорий и практик избитых оскомин
порванных струн дальних стран и последним смеяться
в сумерках вечного сна и небесного глянца
– это не просто игра это полное престо
ну перестань это слишком для нервов непрочных
это лавины несутся стремглав с эвереста
словно преступник сорвавшийся из-под ареста
мы же с тобою не так неприступно порочны
может быть ты но не я но не я, но не я
04.07.2010
Многие говорят/пишут/рисуют для того, чтобы поделиться тем, что их переполняет. Я пишу для того, чтобы узнать что–то. Поэтому обычно и молчу.
ау?
этот шарм, этот бархатный голос
потерялись, в лесу заблудились,
съели волки, татаромонголы
саранчой, ятебяпородились,
из весны утекли ручейками,
тонкой струйкой песка или праха,
уплыли в никогда облаками,
в тишину среди охов и ахов
04.08.2010
лишь бы ничего не делать
чтобы не делать того что не хочется делать
чтобы не думать о том о чём лучше не думать
просто чертить на ступеньках подмоченным мелом
распознавая слова среди серого шума
просто зажмурить глаза до сияющих точек
руки сильнее к груди и ногтями в ладони
выдохнуть немилосердно скрутить позвоночник
чтобы колени ко лбу в нераскрытом бутоне
чтобы все слышали звон напряжённого тела
просто расслабиться выпустить руку и падать
всё что угодно но лишь бы не думать не делать
то что не хочется то о чём лучше не надо
24.07.2010
… и когда примерно в третьем часу ночи появляется ощущение, что ты всё можешь, и что до этого момента ты почти что и не жил, и всё становится ясным, и странно, что раньше этого не понимал, и пальцы уже готовы снять последнюю печать – как тогда невыразимо приятно остановиться и сказать «не хочу»
далеко
вечерами сидеть на скамеечке,
улыбаться вчерашним заботам –
белобрысой насупленной девочке
застегнуть непослушные боты –
не заметить, что дождь начинается –
оценить совершенство пропорций,
подмигнуть незнакомой красавице
и остаться – до нового солнца…
это так далеко
скоро кончится
20.08.2010
формулы
сидя в приёмной у господа формулы чертишь
время убить или что-то понять напоследок
чтобы не думать о жизни не помнить о смерти
снять надоевший покров если нет то хоть слепок
хохот и похоть и крохотный шанс на удачу
вечным узлом завязать не надеясь на память
трубы играют и кони на всадниках скачут
бледы и бляды и блюда несут с головами
бывших последних и так и не сбывшихся первых
тех кто пытается жить невзирая на нормы
всё-таки веря что после немыслимой жертвы
смысл приоткроется парой божественных формул
04.09.2010
Сегодня, наконец, понял, для чего Вселенной нужен разум. Если придерживаться гипотезы мультивселенной (но вроде бы альтернатив уже и не осталось), то разум – это попытка (и единственная надежда) нашей Вселенной связаться с другими вселенными.
жизнь как парадокс
когда нельзя но можно
(притом что и не хочется)
когда есть только некогда
(в непрошлом и небудущем)
и смотришь настороженно
на сто рож одиночества
глаза упорно бегают
к позорному но лучшему
от честного хорошего
но безнадёжно малого
а руки то и делают
что в кулаки сжимаются
и с призраками прошлого
подраться не мешало бы
но чёрное есть белое
а мне какая разница
25.08.2010
Колыбельная номер 9
Бедные наши головы,
долго ли им кружиться?
Танцем конфет ментоловых
кажется джиу-джитсу,
мчатся напропалую
звуки в словах грубых,
краденым поцелуем
кривятся чьи-то губы,
стерты концы ресниц,
выпустить чтобы свет,
в крике бездомных птиц
прячется слово «нет»,
дымом кипит лёд
плачет без глаз шприц
кружится день ночь
значит пора спать
05.10.2010
Тоже вариант
гениальные строчки карябать и сразу замазывать
прокричать чик-чирик и от страха метнуться в кусты
создавая вселенную плакать и корчиться спазмами
никому неизвестной холодной и злой тошноты
перед тем как уйти написать пару слов в оправдание
завернуть в самолетик и бросить на ветер минут
до последнего мига надеясь услышать ни да ни нет
если я не смогу то надеюсь другие толкнут
11.10.2010
Эрго с ума
Божий дар раскалённой яичницы сплющил живое,
опрокинул дрожащее в пыль одичавшей пастели.
От тепла расширяется время как минимум вдвое:
если полдень такой, то каков же тогда будет целый?
Перепивши самбуки, лежит на траве полицейский,
кобура ухмыляется бабьим грехом нараспашку,
пара мух на руке занимается громко инцестом,
пятна пота ползут по бокам утомлённой рубашки.
Жарко так, что деревья трещат и земля пузырится,
под ресницы залазит раздутое солнце нахально,
у непрошеной памяти вкус переспелой лакрицы,
и вчерашние женщины пахнут чужими духами.
То ли птицы кричат, то ли плачут казённые дети,
в сотый раз обнаружив, как мир безобразно устроен.
Тошнота не приходит одна, у неё есть свидетель –
это я, к сожалению. Лучше бы был посторонний.
15.11.2010
Проснувшись сегодня утром, я понял: мы говорим Богу «ты», потому что к нему нельзя обратиться по имени–отчеству.
Изобретение велосипеда
А я сегодня изобрёл велосипед.
Там две педали и фигня посередине.
На левой ручке, для солидности – будильник
(но не прикручен, только временно надет).
Таким изделием гордилась бы страна.
В нём много разных шестерёнок-семерёнок,
других штуковин – и попроще, и мудрёных
(уже не помню, если правда, нахрена).
Его колёса, как цепные вертела,
вращают Землю равномерно и упрямо,
и освещает он своими фонарями
весь белый свет. Точнее, тёмный – добела.
Такой красавец, хоть не ездит никуда
и для надёжности к стене прибит-привинчен –
как вертолёт у гениального Да Винчи:
чертёжик есть, а остальное – ерунда.
Настанет день, когда во мне добро и зло
займут места согласно купленным билетам,
труба вструбит, душа ответит флажолетом –
и сяду я в его бездонное седло,
и унесусь в седую даль, куда глаза
глядят безвылазно (уж лучше б не глядели)…
И как прекрасно, что к придуманной модели
я поленился присобачить тормоза.
16.12.2010
Возвращаемся домой
Раздеваемся в тесной прихожей,
пальцы слов поправляют неловкость,
холодок по изнеженной коже,
как по рёбрам рассерженный локоть;
босиком по блестящему полу,
дна не видно, и ну его к бесу,
машет крыльями солнечный голубь –
кто его вместо лампы подвесил?
Или просто очки запотели,
или вынесло вдруг напоследок
из предчувствия мягкой постели
и бессмертного пухлого пледа
через плотно закрытые двери
в безвоздушие зимнего ветра,
в обесформенность бывших деревьев,
в обескрашенность рваного света,
и по льду, как по слипшимся нотам,
оглушающей волей свободы
потащило в разрез горизонта,
отсекая последние «вот бы»,
обрывая последние встречи
без непрошеных слов и без боли,
кроме той, что сжимает предплечье
и меняет – меня ли? его ли?
И уже непонятно, о ком я,
о себе или просто о теле,
и летят уже первые комья –
или просто очки запотели?
19.01.2011
Плода отворение
Чтоб отворить созревший плод
созревший нужен инструмент.
Беру его своей рукой
и плод пытаюсь отворять –
а он не хочет (я про плод
а не про взятый инструмент).
Возможно взял не той рукой
или не так стал отворять.
А может был запретный плод
негодный может инструмент
которым дрогнувшей рукой
я плод пытался отворять.
И вот сижу гляжу на плод
и свой несчастный инструмент
и думаю: что ж я такой неудалый, плод отворить и то не смог?.. видать, руки не оттуда.
20.01.2011
бабах
затянул паутиной полоумные окна
спрятал древние письма от запойного ветра
от фальшивой монетки не дождался ответа
оставаться красивым или весело сдохнуть
из бутылки шампанского вылетел пробкой
в поднебесные дали в мимолетные сини
сквозь глаза Модильяни через губы Россини,
три коротких три длинных и опять три коротких
22.02.2011
Не знаю, что может быть сильнее желания понять. Такое ощущение, что бродишь в лабиринте идей, время от времени находишь новые проходы в старые коридоры и тупики. И начинает казаться, что выйти из лабиринта – это почти то же самое, что получить представление о его устройстве. Точнее: выйти из этой части лабиринта = понять устройство этой его части.
Такие прорывы иногда происходят. Очень редко. Сколь длинна эта лестница, сколь далека ближайшая ступенька (и где же она), и что никогда не будет понято (как высшая математика собакой)… хотя это уже металабиринт, но все равно – часть “непосредственного лабиринта” (думается, иногда целое может быть меньше своей части). Все время упираешься в вопросы, которые, скорее всего, неверно (непродуктивно) поставлены – а пытаешься просто–напросто осознать собственную небесконечность.
Сорри за патетику. (Из старого разговора)
Краплёная карта
Пару крапинок ставлю на карту.
Здесь родился, а там похоронен.
Первой спрячу приснившийся Харьков
от участливых глаз посторонних.
Во вторую свернусь каплей крови
группы А, положительный резус,
и собой на секунду прикрою
бесконечную пёструю мерзость.
Этих крапинок черные дыры
пожирают пространство и время –
извиваться и лапками дрыгать,
словно осы в вишневом варенье.
19.04.2011
закрой глаза
закрой глаза, как будто ночь ещё не кончилась
как будто сон рукой – как ширма – раздвигается
слова беспомощны и губы неразборчиво
руководят потусторонней навигацией
вдохни поглубже и держи держи мгновение
ты слышишь – бьётся непокорная артерия
стремясь срастись с твоими сорванными венами
«не всё потеряно ещё не всё потеряно»
ещё возможно чудо позднего бесстрашия
и опьянения бессмертием несбывшимся
и расставания с давным-давно утраченным
покуда дышится – дыши! – покуда дышится
освободи меня от неподъёмной тяжести
сними с себя печаль дурного одиночества
как будто боль рукой – ну что же ты, пожалуйста!
закрой глаза, как будто жизнь ещё не кончилась
21.06.2011
какая грубая свобода
какая грубая свобода
какая чёрная повязка
как тесен мир как будто обод
сжимает левое запястье
текут слова тяжёлым воском
простит господь чужую бедность
какая тихая повозка
какая полная победа
27.02.2011
Я не люблю писать. Выбирать точные слова. Ведь здесь шаг влево шаг вправо… и чуть что не так – они (слова) выстрелят, рано или поздно. Потому что другое слово, даже очень близкое по смыслу, – оно другое, и тянет за собой слова и смыслы, о которых вначале и не подозревал. Само по себе это даже забавно и чуть ли не прекрасно, когда новый смысл рождается из–под твоего пера, хоть и не тобой. Но в том–то и беда, что не тобой: это не твое. А зачем тогда писать, если пишешь чужое? И тогда бредешь по собственному следу, пытаясь понять, где ты сбился с пути…
Я не люблю писать.
Благословенно одиночество
Благословенно одиночество –
своими пальцами холодными,
своим умением настойчиво
творить – хоть жалкое – но Болдино,
водить ночами просветлёнными
по разукрашенному городу,
в себя вгрызаться, до оскомины –
и утешаться словом «гордое».
05.02.2012
Иногда говоришь что–то первым не потому, что первым это придумал, а потому что первым не понял, что этого говорить не стоит.
он пел
как пьяный шёл – или пел – по шпалам и
раз-два-три говорили паузы
махал руками качался с палубой
стучал в груди усталыми пальцами
и цокот нот разлетался брызгами
пел по воздуху пел по памяти
и пел по мне как поют по близкому
пряча боль в кулачках пергаментных
17.02.2012
задумался
задумался о ком о чём (предложный)
за шагом шаг успеть бы заблудиться
чем дальше в лес тем больше выше толще
деревья дров кричащие как птицы
когда их режут ржавою пилою
корёжа равнодушно и небрежно
дрожит как лист осиновая хвоя
а кто их режет это я и режу
04.06.2012
Существует в принципе очень мало устойчивых структур. Поэтому любое существующее нечто укладывается в какую–то из уже имеющихся схем. Как результат – повторяющиеся законы природы, сюжеты, мелодии и жизни. Грубо говоря, объекты и смыслы могут быть различными, но уравнения одни и те же.
Именно поэтому дьявол (т.е. индивидуальность) прячется в деталях.
А чем не жизнь?
А чем не жизнь? Легко и тихо
скользить по светлому паркету,
встречаться взглядами с друзьями
на приукрашенных картинах,
хранить усталые секреты
на дне бессловного сиянья,
в колодце снов (считать, что помнишь) –
ну чем не жизнь?..
…Сегодня ветер
гоняет стайку старых писем
туда-сюда и бьёт наотмашь
дождями капель по конвертам.
Наверное, я стал капризен.
Такая жизнь.
12.09.2012
Когда несколько, скажем, спортсменов получают практически один результат и различия столь эфемерны, что их почти что и нет, но тем не менее победитель – один, и это его чествуют и запоминают, а других – практически столь же сильных – нет. Мне всегда казалось это неправильными и несправедливым. А потом вдруг я сообразил, что ровно это и происходит со сперматозоидами. И, значит, если даже это и несправедливо, то совершенно естественно, а поэтому – правильно.
Наверное, чего–то важного в жизни я не понимаю.
Дихотомия
Микаэлю Пассаре
Пальцы сжимают хайнекен,
холод берёт своё
<сбитое в кровь дыхание,
светом разлитый йод>
Первый глоток состарится
пеной на кромке губ
<лишь бормотать в прострации:
я – всё равно – смогу>
В кресле иссиня кожаном,
правда же, это – я?
<бьётся по венам сброженный
тёмно-солёный яд>
Падает рыхлой кашицей
пепел в пустой бокал
<мне это только кажется,
это не я – со скал
это не мне – о Боже мой –
пыльная суть земли!>
И за чертой возможного –
я, уцелевший <ли?>
20.09.2011
Всё к лучшему
А если я – умру (читай: дурак),
меня оденут в праздничный наряд,
и скажет речь мой друг мой брат мой враг,
в которой будет всё, что говорят,
что я – такой, сякой и был таков,
других таких поищешь – не найдёшь,
и будет из небесных тайников
идти на землю тихий мокрый дождь.
И станет мир – пускай на полчаса –
хоть чуточку прозрачней и добрей,
какого-нибудь первого числа
в холодном, но прекрасном декабре.
И думать будут люди: вот же чёрт,
за что его от нас (читай: от них)?
И кто-то эти мысли облечёт
в десятки тысяч самых лучших книг.
Вот видишь, всё случается к добру,
так было, есть и, верно, будет впредь.
И если я для этого умру,
то можно иногда и умереть.
12.11.2012
Гончий
Мы рассуждали о бессмертии,
ножи и вилки мелко цокали.
Он говорил «вы не поверите,
я не хочу его – настолько мне
осточертела незначительность
всего земного и небесного,
где каждый третий – светоч истины,
а глянешь ближе – так балбесина…»
И снисходительно разглаживал
в тарелке стынущее месиво,
как будто тяжести по клавишам
распределял для равновесия.
…И словно уличную музыку,
я слушал загнанного гончего.
Он разглагольствовал без умолку,
не веря в то, что всё закончено.
19.11.2011
А может быть, и так: жизнь – это черновик, который неустанно шлифует память, выбрасывая неудачные место, переписывая несовершенные и иногда даже вставляя новые фрагменты. Не стоит ли тогда отобрать рукопись до наступления деменции? Хотя и в последней должна быть своя прелесть.
О тишине
А на закуску – мир, где тишина
хранит слова, как выцветший пергамент,
среди следов, оставленных ногами
случайных ближних, приходивших к нам –
зачем? не помню (думаю, что вру),
скорей всего – за солью, по-соседски,
а заодно – посетовать на сердце
и на детей, отбившихся от рук,
и помолчать, рисуя на стекле
и посыпая пеплом подоконник –
как будто им от этого спокойней,
как будто нам от этого теплей.
Чужих забот простая нагота
как щебет птиц оглохшему от взрыва,
который так неосторожно вырвал
из недр земли кричащую гортань.
Совсем недавно были – и ушли,
так далеко еще не уходили,
а мы остались – прах забытый или
вернувшаяся в землю соль земли?
В безмолвном мире старые слова
приобретают странные оттенки,
как в пламя спьяну брошенные деньги
и как пожар в пустых глазах зевак.
20.11.2012
Чужой романс
Костёр ещё горел, и тени бестолково
кружили по земле, как мысли стариков.
Не зная нужных нот, романс из фильма «Овод»
играли комары, бездумно и легко.
А грустный дирижёр был явно не в ударе,
сбивал всё время такт, стараясь им помочь.
И рвался разговор, как струны на гитаре,
и вечер уходил в бесформенную ночь.
Подняться к небесам, за этим тёплым дымом –
возможно, там, во тьме, воистину светло
и станет ясным то, что здесь непостижимо…
Подняться и уйти – всего-то и делов.
…Усталая луна глядела с видом жертвы,
шаги впивались в тишь, как ломкие ножи.
А ночь была длинна, двенадцать километров,
и шли по небу сны – чужие, о чужих.
23.01.2013
Кажется
Мне кажется, что день уже длинней,
чем год назад, чем год, чем жизнь… Короче,
мне кажется, что чем длиннее прочерк,
тем меньше в нём коротких зимних дней,
похожих на второе февраля,
на сон во сне, на загнанного зайца;
их странное умение казаться
длинней, чем вечность елочных гирлянд –
намёк на то, что нам ещё дано
продлить, продлить, продлить очарованье,
а что там будет в солнечной нирване,
и будет ли, а впрочем, все равно…
Как просто жить от Пасхи к Рождеству,
не думая о времени и страхе,
и лишь потом, от Рождества до Пасхи…
Мне кажется, что я ещё живу.
03.02.2013
текстильное
как ночь течёт, так скачет день по кочкам,
и пыль в глазах, как нитка золотистая –
на кончике пера мне рожи корчат
чужие истины:
что мир, увы – без нас, но нами соткан
(точней, из нас, прости слова корявые),
что горе не беда, и чай не водка,
пора заваривать
покрепче, чтоб не вырваться из яви,
сплетающей разрозненные ниточки…
а пыль в глазах – чужая ли, твоя ли –
слезами вытечет.
03.05.2013
В детстве регулярно почитывал книжку «В мире мудрых мыслей». Ни единой мысли оттуда на помню, а вот название – без проблем. Наверное, в этом есть глубокий смысл.
пятница в небо
ползу, ползу по пятнице,
считая, что по лестнице,
от самого от якова,
такого одинокого,
до самого до синего,
покрашенного заново,
чтоб спрятать повреждения
от прошлого свидания –
и я скриплю ступеньками
шершавенькими, тонкими,
и я хрущу секундами,
как крошками блокадными –
а солнце неподвижное
зияет жирной скважиной,
и где набрать живучести
ползти к нему полвечности?
дожить до понедельника
так просто было школьнику.
а мне по расписанию –
всего до воскресения
12.07.2013
После полуночи
Косноязычен, робок, страшен
с бессонным богом разговор.
Уходит жизнь, как день вчерашний,
в промежность неприкрытых штор.
10.02.2011
Вот здесь действительно много свободного пространства. Излияй – не хочу.
Недо будет запомнить это место.
Зато не скользко
бурлят и радуются улицы,
туда-сюда машины носятся,
а он идёт себе, сутулится,
и стёкла жмутся к переносице.
идёт и даже не пытается
себя вписать в текущий социум,
но сотворяет в медитации
нездешний мир с другими солнцами.
идёт туда, где небо плещется,
где незабытое не вспомнится,
и поднимается по лестнице,
в свои объятия с бессонницей,
в которых снова длится счастьице,
и чай вдвоём, и мчится конница…
а жизнь по-прежнему кончается
и всё равно никак не кончится.
2.11.2013
расскажи
расскажи, о чем ты не помнишь
укажи на то, что не видишь
снов и снов бесшабашная помесь
божьих тел обожжённый выкидыш
отрешённый голос за кадром
на кого падёт, тот и лишний
потерялся на контурной карте
потолка перекрёстных линий
по струне, уставшей молчать, и
по странице, устланной пылью
оставляя следы на сетчатке
ходит мальчик, который был ли
в закоулках старого дома
второпях забившись от ветра
огоньки сквозь пустые ладони
наполняют прошлое цветом
и слова меняют местами
бог простит им невинную кражу
мы увидим то, что представим
и запомним то, что расскажем
16.11.2016
о чем молчат колокола
о чем молчат колокола
о чем не помнят летописцы
и как же хочется напиться
а ночь беспомощно бела
как скатерть;
память-недотрога
скрывает нежные места
в которых жить, с которых встать
и дальше – скатертью дорога
а конь бесстрашен и крылат –
горят закаты и восходы
мелькают прожитые годы
пока молчат колокола
05.02.2017
Эпитафия
Не пан, не про, не пал,
не нечисть и не чисть,
и чисть себя, не чисть –
ни выпал, ни совпал.
Забыл, как был рожден,
как ел, как пил, как спал.
Что ел, что пил, что спал.
Забыл, что был рожден.
Хотел, и мог, и был,
и делал, что хотел,
хоть телом среди тел
в одной вселенной был.
Забыл, как был убит.
А может, и не знал.
Не может быть, чтоб знал.
Забыл, что был убит.
21.11.2009
С.Д. и Л.Д.
не поддаваясь колдовству
земного чрева
в моем сознании живут
Адам и Ева
невозмутимы как вода
на дне колодца
и неотъемлемы как дар
слепого солнца
пасут стада они свои
легко и гордо
аккорды слов и песен и
без слов аккорды
а на невидимой стене
играют тени
которым не было и нет
ограничений
я прихожу к ним иногда
дрожат колени
и ток течет по проводам
от изумленья
я прихожу к ним (чтоб поесть)
с несытой рожей
хлеб наш насущный даждь нам днесь
и водки тоже
и даждь нам сил и даждь нам слов
бессонный боже
и так становится тепло
что дальше больше
и расцветают петухи
заре навстречу
любовь и прочие грехи
еще не вечер
17.12.2018
Концерт
Напившись водки из ведра,
я сел к потертому роялю.
Давным-давно, в другом реале
на нем ванклиберны играли
тирлимбомбом парайрура,
и пипл хавал не дыша
такое долгое искусство,
и отражалась в крышке люстра –
а нынче я сижу, расхлюстан,
и тишина в моих ушах,
и гаснет свет… Уже погас.
Так для чего меня позвали,
побрынькать что-нибудь? едва ли.
А ноги тянутся к педалям
(там слева тормоз, справа газ)
и упираются глаза
в многострадальный, настоящий,
неотвратимый черный ящик,
где зверь крадется в струнной чаще,
как много лет тому назад.
Ну что ж, наверное, пора,
уже вполне нанедышался,
какая жа… какая шалость.
И бормоча то Shit, то Scheisse,
я начинаю не играть.
Как будто это что-то значит,
как будто я могу иначе.
Но хорошо, что с водки начал,
и хорошо, что из ведра.
17.10.2019
это долгая жизнь
это долгая жизнь
это пятна сухого асфальта
звон молочных бутылок
в авоське еды полкило
это ропот пружин
одинокие тигры евфрата
всё успешно остыло
за долгую жизнь под стеклом
30.07.2020