Сам себе Евгений

Роман в стихах

(Написан на тему моего пребывания – под именем Степань Разинь – на многострадальном сайте proza.ru. Аллюзии уже утратили свою суть, но пусть будет.)

Глава первая

Пройдя круги людского Ада,
Побыв в Чистилище слегка
И с Беатриче толстозадой
В Раю свалявши дурака,
Я начал странствия без цели,
И дни бессмысленно летели,
Как будто стрелы, в никуда,
Не зная боли и стыда.
Но как же скучно! Надоело
Мне одиночества вино,
Музеи, книги и кино
И прозябание без дела.
Приняв усталость за намёк,
Я завернул на огонёк.

II

Там было весело и шумно,
Хоть и накурено. Мой взор
Скользил по группам с виду умных,
И бесконечный разговор
Казался музыкой небесной,
И разноплановые песни
Звучали хором по углам,
И кое-где валялся хлам.
Мастеровые и крестьяне,
Интеллигенты и бомжи,
Ханжи, учёные мужи
И много самой разной пьяни.
Но на ноге распух волдырь –
Мне срочно нужен поводырь.

III

У чернокожего дивана
Я заприметил одного,
Что в такт неслышимой «Нирваны»
Качал изрядной головой.
Он показался подходящим
Проводником по местным чащам,
Ведь явно знает всех и вся,
И с ним, под местного кося,
Пройду и я за нечужого.
Я подошёл к нему, кивнул,
Сказал: «Евгений», протянул
Пустую руку бестолково…
Он ухмыльнулся – пьянью-пьянь –
И мне представился: «Степань».

IV

Ну как не выпить за знакомство?
Через каких-то полчаса
Уже перемывали кости
Мы посторонним. Голоса
Вокруг казались тише, глуше,
Но я хотел не только слушать
Его безудержную речь,
Но и бесстрастие сберечь.
В моём мозгу бродили строчки
Каких-то будущих поэм
Под ретро-ритмы «Бони М»,
Усиленных бутылкой скотча.
«Скажи, Степань», – решился я, –
«Кто здесь такие?» – «…»

Глава вторая

Он помолчал, сжимая в пальцах
Пустой до сухости стакан…
Так не желает просыпаться
Весной замёрзшая река,
Так медлит гром из туч сорваться
Распутством бешеных оваций,
Так замирает в вышине
Парящий коршун. По спине
Моей заползали мурашки,
И зачесалась борода,
И захотелось кой-куда.
Девиц смазливые мордашки
Меня не трогали уже
(И даже те, кто в неглиже).

«Ты понимаешь, друг Евгений», –
Сказал он грустно, – «Как по мне,
Народ здесь в целом офигенный,
И кое с кем наедине
Могу я сутками общаться
(Как Репетилов, скажем, с Чацким).
Да и втроём, и вчетвером –
Под пиво, виски или ром.
Здесь столько всякого бывает –
И пир горой, и дым столбом,
И трын-трава, и в стенку лбом.
Компашка, в общем, боевая.»
Он усмехнулся, но в глазах
Сверкнула подлая слеза.

III

Я терпеливо продолженья
Ждал в наступившей тишине,
И наконец, сказал он: «Женя,
Ты знаешь – истина в вине», –
И поднял руку в нетерпеньи,
И два бокала в светлой пене
Вдовы по имени Клико
(Как в детстве – с пенкой молоко)
Возникли вдруг из ниоткуда,
Чтобы исчезнуть в глубине –
В Степане, ясно, и во мне –
Оставив грязную посуду
И клочья пены на губах.
Играл Шопен. А может, Бах.

«Скажи, Степань», – спросил я робко, –
«Кто это важный там сидит,
Не вынув из бутылки пробку,
И с арифмометром в груди?»
«Он наш технический директор,
Поклонник правил и декретов.
Хоть друг Хайама, но не пьёт –
Бывает странный же народ.»
«А та шикарная брюнетка
С огнём языческим в глазах?»
«Подруга Велеса, и страх
Как любит веру наших предков.»
И он причмокнул языком,
Как по жаровне – босиком.

«А тот, что в бежевой футболке,
В следах от дум и женских чар,
Приветливый, но очень колкий
И одинокий, как анчар?»
«Один из местных старожилов.
Когда-то много их кружило
По здешним тропам и садам.
Одних уж нет, другие – там,
И свет от них сюда доходит,
Как от погаснувшей звезды.
Где был огонь – остался дым,
И нет прощения в свободе.
А он – один из могикан.
Евгений, подставляй стакан!»

VI

«А та? А тот? А те? А эти?»
Он говорил, как заводной,
О скандалистке, о поэте,
Об обострениях весной,
Базарных бабах, старикашках,
Погрязших в собственных какашках,
Врачах, больных, учителях,
О хлеборобах (на полях),
О треугольниках кровавых,
О русофобах, дураках,
О патриотах в два свистка,
И прочих, ненашедших славы.
И падал свет от всех свечей
На балахоны палачей.

VII

Мне отчего-то показалось,
Что я по-прежнему в Аду,
И унижающая жалость
Проникла в мой спокойный дух,
И не давая оглядеться,
Как будто в самом раннем детстве,
Меня заставила вскочить,
И слёзы (ох, и горячи!)
Ручьём безудержным на раны
Вдруг хлынули, и как во сне,
В густой солёной пелене,
Фальцетом, сбившемся в сопрано,
В душедробительной мольбе
Я закричал: «Ужо тебе!»

Глава третья

Вдруг стало тихо, как в аптеке,
Как будто плетью – по ушам.
Я прислонился к тёплой стенке
И тупо слушал, как душа
Уходит мелким шагом в пятки
И с ужасом играет в прятки,
А тело мнётся и дрожит,
Как лист над пропастью во ржи.
Десятки глаз – нет, сотни! тыщи!
Вонзились пулями в меня,
Как шпоры в глупого коня –
«Увы, он счастия не ищет…»
В желудке из последних сил
Бурлил испуганный этил.

Мороз и солнце, лёд и пламень
Смешались в бедной голове,
Как правда с выдумкой в рекламе
Или три карты в рукаве.
Я вспомнил чудное мгновенье
Перед рассветом где-то в Вене,
Полтавский бой, Полтавский Шлях
И тридцать долларов в рублях,
И тридцать витязей прекрасных,
И тридцать три богатыря,
И день Седьмого ноября,
И жизнь, прошедшую напрасно…
Все отступили, сделав круг,
И в этот миг раздался Звук.

III

Глухой, неясный и далёкий,
Предвестник будущих лавин
И свиста бешеной галёрки
И пляски рваных пуповин,
Он бережно толпу прорезал
Воспоминаньем энуреза
И расколол на сотни льдин,
Как лампу – пьяный Аладдин.
Все ждали, затаив дыханье,
Потели дамы и мужи,
И разбегались волны лжи
На тонких лапках тараканьих.
Я содрогнулся. Сей же час
Звук повторился. Свет погас –

И я подумал: «Может, это
Судьба стучит ногою в дверь,
Гоня прозаиков-поэтов
Метлой поганой, и теперь
Услышим мы за этим скоро
Шаги седого Командора,
Десятый ангел вострубит,
И Гамлет, бит или не бит,
Придёт на вымершую сцену
Проставить точечку над j
И чай с Полонием допьёт
За окончанье голоцена…»
И тут Степань воскликнул: «Чу!
Похоже, нам пришёл кравчук.»

………………………………………..
………………………………………..
………………………………………..
………………………………………..
………………………………………..
………………………………………..
………………………………………..
………………………………………..
………………………………………..
………………………………………..
………………………………………..

О ты, надменный мой читатель,
Мой добрый враг, мой вздорный друг!
Ведь всё кончается некстати,
Как эта молния у брюк,
Где гром победы раздаётся,
Как будто там играет Моцарт.
Товарищ, верь! Товарищ, знай,
Что за апрелем будет май,
Потом июнь, июль и август,
Сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь,
Январь, февраль – и календарь
Подарит март, кому не в тягость.
И день за днём, за годом год,
Ещё чуть-чуть и – Oh my God!..

Примечания и комментарии

Настоящие заметки не претендуют ни в коей мере на полноту и достоверность.
Большое видится на расстоянии, а у нас на это нет времени. Целью нашей было первым бросить свою горсть к подножию постамента, а там хоть трава не расти и цветы не пахни.

Не скроем, что не последним толчком к написанию этих комментариев послужило то странное, чуть ли не мистическое совпадение имён, которое не часто удаётся где-либо встретить, кроме разве что Кореи. Автор романа – Степань, один из его центральных персонажей – Степань, и ваш покорный слуга – тоже в некотором роде носитель. Такой тройной Степань – не тулуп, конечно, выше головы не прыгнешь, но и не кафтан какой-нибудь. Так и хочется, презрев врождённую скромность, назвать эту троицу «Степань–творец, Степань–герой и Степань-всё остальное». Будучи не слишком тщеславны, мы в глубине души всё-таки храним надежду, что наше имя не окажется бесследно канувшим в (пусть даже очень) культурном слое.

После этого краткого вступления мы и переходим к комментариям, в надежде пролить свой, пусть и не яркий, но хоть какой-то свет, с нетерпением ожидая других – не менее ошибочных – трактовок.

Название: «Сам себе Евгений»

(Для начала заметим, что исходное название было иным: Евгений Алигьерин. Тогда оно автору отчего-то казалось удачным; сейчас – отчего-то нет. Текущий комментарий, как станет ясно из его последних фраз, относится к первоначальному варианту.)

Что мы можем сказать о главном герое? Итак, зовут его Евгений (почему эта фраза звучит удивительно знакомо? проклятый склероз…), что заставляет задуматься. По-гречески оно означает «благородный». Толкователь имён [1] указывает: «Маленький Евгений рано начнет читать и писать. Также рано у него развивается склонность к богатой фантазии. <…> Евгений трудолюбив, но трудности, возникающие у него на пути, выбивают его из спокойного состояния, заставляют нервничать. <…> Всячески избегает ссор и конфликтов с близкими. . <…> Слово Евгений производит впечатление чего-то безопасного, маленького. . <…> Цвет: Бежевый» (К последней фразе мы ещё вернёмся.)

На какие прототипы мог ориентироваться автор? Первыми ссылками Гугла на имя «Евгений» оказываются Гришковец [2] и Евтушенко [3], чуть глубже закопаны Плющенко [4], Попов [5] (не путать с Евгением [6], Олегом [7] и Валерием [8]) и Петросян [9]. Возможно, ответ не прячется на поверхности, на что косвенно указывает фамилия героя: Алигьерин – несомненно производная от слова «аллегория». Не исключено, что шифровка здесь настолько глубока, что не имеет смысла заниматься этим вопросом в столь сжатые сроки, только и надеясь на будущие поколения добросовестливых исследователей.

(Более поздняя добавка: С тех пор многое изменилось. Наверное.)

Глава первая, стих I:

«толстозадой»: деталь, несомненно имеющая значение, но непонятно, какое

«Я завернул на огонёк»: отсыл к двум магическим формулам: «Заверните, пожалуйста» и «Огоньку не найдётся?» Вводятся для создания напряженности в силу параболы «заверните – нарежьте»

Глава первая, стих II:

«<…> хлам.
Мастеровые и крестьяне,
Интеллигенты и бомжи,
Ханжи, учёные мужи»: Евгений априори отрицательно настроен по отношению к местному населению. (Осколки имперского британского мышления?)

Глава первая, стих III:

«У чернокожего дивана»: нечто расистское в Евгении тоже имеется

«Нирваны»: Nirvana – злобная американская группа [10]. Штрих к описанию Степаня-героя.

Глава первая, стих IV:

«Уже перемывали кости»: настроение нагнетается, слово «перемывали» невольно трансформируется в «переламывали»

«Бони М»: полупрозрачное окно в мировую поп-музыку середины 70-х годов прошлого века [11]

«…»: что было сказано, остаётся только гадать

Глава вторая, стих I:

«Распутством бешеных оваций»: по-видимому, имеются в виду возвратно-поступательные движения ладоней, сопровождаемые выделением звука

«(Как Репетилов, скажем, с Чацким)»: явный намёк на нетрадиционные отношения в определённых кругах

Глава вторая, стих II:

«Под пиво, виски или ром»: настойчивое педалирования темы алкоголя указывает, по-видимому, на то, что Степань – трезвенник, боящийся в этом признаться (даже самому себе)

Глава вторая, стих III:

«(Как в детстве – с пенкой молоко)»: первый раз всплывает тема детства. По-видимому, сигнал о том, что Евгений близок к завершению жизненного цикла и заходу на следующий круг

«И клочья пены на губах»: второй отсыл к детству (на губах не обсохло)

«Играл Шопен. А может, Бах.»: демонстративное пренебрежение к классической музыке. Похоже, Евгению она по барабану.

Глава вторая, стих IV:

«Он наш технический директор»: явный антипод Степаню. По-видимому, вымышленный персонаж

«А та шикарная брюнетка»: шутка. Бывают шикарные блондинки…

Глава вторая, стих V:

«А тот, что в бежевой футболке»: как мы уже писали выше, бежевый – это цвет Евгения. Именно поэтому он так внимательно присматривается к этому персонажу (тоже, скорее всего, воображаемому)

«И нет прощения в свободе»: загадочная фраза. Обычно не прощают ушедших, а не наоборот. Наверное, что-то личное

Глава вторая, стих VI:

Самый непонятный стих. Больше всего похоже, что Степань (герой? творец?) глубоко имеет в виду многочисленных фигурантов общественной и личной жизни. Однако не исключено, что здесь уже наслаиваются воспоминания о завсегдатаях Ада, на что указывает заключительная строчка.

Глава вторая, стих VII:

«Мне отчего-то показалось,
Что я по-прежнему в Аду»: да, наше предположение оказывается верным

«Как будто в самом раннем детстве»: третье детство

«Я закричал: «Ужо тебе!»»: ключевой момент, появления кого-то, с кем Евгений на «ты». Что за «ужо» он предлагает своему знакомцу, не совсем понятно; возможно, слово недоговорено

Глава третья, стих I:

«Вдруг стало тихо, как в аптеке,
Как будто плетью – по ушам»: незримо появляется фонарь [12]

«Как лист над пропастью во ржи»: по дороге к детству Евгений пролетает мимо подростковой рживости [13]

«Как шпоры в глупого коня»: возможно, ассоциация со строкой «Вот и прыгнул конь буланый»

«Увы, он счастия не ищет…»: наверное, они правы

Глава третья, стих II:

«Мороз и солнце, лёд и пламень
Смешались в бедной голове»: напоминание о том, что мешать не стоит. Поздно…

«три карты в рукаве»: скорее всего, намёк на «в рукава засунул руки, оказалось – это карты»

«Перед рассветом где-то в Вене»: отсыл к фильму «Перед рассветом» [14]. Важная референция, указывающая на истинный смысл всего происходящего.

«тридцать долларов в рублях»: семантика непонятна. На момент написания комментария это 836 с половиной рублей. Один из возможных ключей определения времени написания стиха

«И в этот миг раздался Звук»: можно себе его только представить…

Глава третья, стих III:

«И пляски рваных пуповин»: детство-4

«Воспоминаньем энуреза»: детство-5. Герой всё глубже уходит в (под?) себя

«Свет погас»: фонарь, который мы прогнозировали выше, появляется явно, но парадоксально – своим исчезновением

Глава третья, стих IV:

«Судьба стучит ногою в дверь»: намёк на то, что Евгению вскорости откажет не только зрение, но и слух [15]

«седого Командора»: не с ним ли Евгений на «ты»?

«И чай с Полонием допьёт»: непонятная аллюзия, Полоний чая не пил

«за окончанье голоцена»: наконец-таки проявляется масштаб повествования – казалось бы, невинной отсылкой к Фришу [16]

«Похоже, нам пришёл кравчук»: что такое «кравчук» и чем грозит его приход, до конца непонятно. Судя по всему, это страшнее атомной войны.

(Более поздняя добавка: Обитателям сайта proza.ru было очевидно, что здесь под “кравчуком” имелся в виду владелец сайта. К первому президенту Украины он отношения не имеет. Надеемся.)

Глава третья, стих V:

………….

Глава третья, стих VI:

Этот – заключительный – стих написан, возможно, уже от имени Степаня-творца. На это указывает неожиданная ясность изложения, прозрачность образов и общая доброжелательность. См., впрочем, ниже.

«Мой добрый враг»: у него даже враги добрые! Возможно, имеется в виду язык

«мой вздорный друг»: почему-то приходят на ум слова «прекрасные порывы». Лучше бы они с него сходили…

«Где гром победы раздаётся»: ср. [17]

«Товарищ, верь!»: интересно, кто ему товарищ…

«за апрелем будет май,
Потом июнь <…> март»: предпоследний штрих. Год начинается в апреле, заканчивается в марте… о чём это говорит? Первое толкование – конечно, неверное – заключается в том, что речь идёт о финансовом годе. Более правдоподобным является то, что в средневековой Европе новый год начинался в Благовещенье, приходившееся тогда на 25 марта, а оттуда до апреля – и рукой подать. С чем многие и связывают великий праздник Первого апреля как несостоявшийся в 1564 году весенний Новый год [18] (что тем не менее противоречит упоминанию первоапрельского Дня дурака еще в Чосеровских «The Canterbury Tales» (1392 г.) [19]). Возможно, автор хотел здесь подчеркнуть две вещи: молоток и клещи, понимая под первым нешуточность происходящего, а под вторым – неизменность мира, схваченного клещами времени, совершающего свои бессмысленные взлёты и падения, круг за кругом, год за годом, пока –

«Oh my God!..»: это уже последний…

http://www.youtube.com/watch?v=7OA65-4mCHs : бонус-трек. Чтобы понять, как изображённая картина соотносится с реальностью, достаточно сравнить его, например, с [20].

Бедный Евгений!…